«В черном пречерном лесу стоял черный пречерный дом. В черном пречерном доме была черная пречерная комната. В черной пречерной комнате стоял черный пречерный стол». Так начинается одна из самых популярных детских страшилок.
Николай в детстве не любил вот это про «Отдай моё сердце», от которого кровь стыла в жилах не столько от развязки, сколько от неожиданного крика рассказчика. Но, заходя в темную комнату, он каждый раз, будучи уже в зрелом возрасте, вспоминал про черную руку и невольно вздрагивал.
Дом Николая был далеко не в лесу, а жил он в самой обычной квартире на пятом этаже. Каждый день исправно трудился аналитиком, а по выходным проводил время с друзьями. Работа приносила не то, чтобы удовольствие, но обеспечивала достаточно приличный заработок и уровень жизни чуть выше среднего. Друзья помогали скрасить свободное время и отвлечься от переживаний. Но каждый вечер он возвращался в пустую квартиру, заходил в комнату, включал настольную лампу и садился за стол. В вазе неизменно стояли белые лилии. Приблизительно в это же время его охватывали воспоминания, с ярко выраженным тягучим привкусом грусти, и непреодолимое желание излить душу. Он брал в руку ручку. Николай писал историю своей жизни. А начиналась она так:
«Правду говорят, что студенческие годы едва ли не самое прекрасное время. В те годы я был совсем ещё юнцом, со свойственным возрасту, максимализмом. Я учился на третьем курсе, мечтал о дипломе финансиста и блестящей карьере. Мне казалось, что жить нужно обязательно на всю катушку, дышать полной грудью, а если уж кого-то полюбить, то только самую прекрасную девушку и так, чтоб до конца жизни.
Я возвращался домой из университета. На дворе стоял ранний май, время картошки и шашлыков Привычно завели свою серенаду птицы. По каштанам щедро рассыпались конусы соцветий. В воздухе стоял нежный устойчивый аромат сирени, с примесью свежего запаха дождя. И во всем этом обитала любовь. Я просто не мог не обратить внимания на звонкий смех, который переливался сотней мелких колокольчиков. Так я впервые увидел свою Машу.
Она училась на курс младше. На фоне густо накрашенных одногруппниц, которые зачем-то пытались выглядеть взрослей, Маша казалась совсем девчонкой. В день нашего знакомства, она была в легком сиреневом платьице и с задорно вздернутым носиком.
Я провожал ее каждый день после пар домой и мы болтали обо всем на свете. Я упражнялся в мастерстве остроумно шутить, а она заливалась своим заразительным смехом. Очень скоро наша дружба, подкрепленная общими интересами, переросла в нежные крепкие чувства. Мы и дня не могли быть друг без друга, иногда сбегая из пар, чтобы проводить больше времени вместе.
Кое-как дождался выпуска из университета. Даже не знаю, чего я ждал больше: вручения диплома или дня, когда сделал предложение своей Маше. И она, конечно же, согласилась. Как же ей шло длинное белое платье. А в руках Маша держала букет из её любимых белых лилий. Тогда мы думали, что это навсегда.
Я усиленно занялся работой, обеспечением семьи и накоплениями на собственную квартиру. А тем временем Маша получала свой диплом, когда внутри её билось два сердца. Ещё через год мы родили младшего братика старшему сыну. Решили не откладывать в долгий ящик, чтобы она также могла строить карьеру. А с детьми могли бы помогать еще молодые дедушки и бабушки. Но, в итоге, Маша сменила свои приоритеты и занялась воспитанием сыновей сама. Она просто обожала возиться с ребятнёй, а те, в свою очередь, души в маме не чаяли. И так и ходили целый день за ней по пятам. Маша ласково за это их называла «мои хвостики».
Карьера. Быт. Квартира. Машина. Мы все меньше гуляли. Все меньше шутили. Все меньше она смеялась. А я все чаще задерживался на работе. Каким же я был глупцом. Сколько бесценного времени я потерял зря, вместо того, чтобы отдать его своим детям. Первые слова, первые шаги сыновей я провел на работе. Сколько сил я вкладывал в заработок денег вместо того, чтобы быть поддержкой своей жене, на хрупкие плечи которой свалил весь быт. Сколько внимания я уделил рабочим вопросам, вместо того, чтобы уделить его семье.
Этот день был таким же, как и многие до него. Но после уже никогда не было как прежде.
Стояла поздняя глупая осень. Мерзкий мелкий дождь зарядил с самого утра и не прекращался даже когда я в десять вечера возвращался домой. На погоду наложилось отвратительное настроение из-за проблем на работе. Все мои мысли были заняты тем, как избежать негативных последствий для компании. Мокрая дорога отражала свет фар встречных автомобилей и внутреннее напряжение от того только возрастало.
Я припарковал еще почти новую машину на ближайшей автостоянке и пошел домой. Промозглый ветер пробирал до самых костей, а дорогу преграждали лужи. И как бы я не старался их обходить, все равно смачно вступил в одну из них левой ногой, так, что в ботинке противно чавкало при каждом шаге.
На автомате посмотрел на окна нашей собственной квартиры. Но там привычно было темно. Семья уже легла спать и я снова не поиграю с детворой. Им нужен отец. Мальчишки же растут, а постоянно с мамой. Но это чертова работа отнимает все время.
Я поднялся на пятый этаж. Открыл дверь. В квартире вкусно пахло готовым ужином. Но аппетита у меня не было. Я прошел в ванную, принял душ, переоделся в сухую одежду. Заглянул в детскую… пусто. Заглянул в спальню… пусто. Ни Маши, ни детей дома не было. Все вещи были на месте. Всё привычно было на своём месте. А их не было. Телефон Маши не отвечал.
Сломя голову я бросился в полицию и написал заявление о пропаже жены и сыновей. Ни её родители, ни мои не знали где они и что с ними. Не знали общие знакомые и друзья. Маша с сыновьями просто провалились сквозь землю, не оставив ни малейших зацепок для поисков.
Так потянулись бессмысленные бесконечные дни. Я каждый вечер возвращаюсь в пустую квартиру, о которой мы раньше мечтали вдвоем, но она меня теперь не радует. Меня здесь никто не ждет. Я перебираю их вещи и снова кладу на свои места. Каждую пятницу я приношу домой свежий букет белых лилий. Её любимых белых лилий.
Иногда мне даже кажется, что я чувствую запах свежеприготовленного ужина. Слышу звонкий смех Маши и голоса сыновей. Хожу по пустой квартире, в надежде наткнуться на кого-то из них. Но все это только кажется… Так я получил свою черную пречерную комнату с черным пречерным столом. Они забрали моё сердце…»
Николай дописал свою историю до текущего момента. Закрыл исписанную тетрадь и положил ее на стопку таких же. Завтра он начнет новую рукопись. История будет обрастать новыми деталями, о которых он забыл написать в предыдущих мемуарах. Или, может, все изменится, и завтра его, наконец-то, будет ждать вкусный ужин, смеющаяся Маша и радостные сыновья?
На работе в этот день было плановое совещание с обсуждением стратегии развития компании, на котором Николай должен был быть докладчиком. В последнее время он несколько сдал позиции и допускал неточности, но руководство, зная сложившуюся ситуацию, делало поблажки и закрывало глаза на мелкие недостатки. Все таки, он отлично себя зарекомендовал в предыдущие годы и сделал значительный вклад в развитие организации. Ему просто нужно дать время смириться с потерей. И поддержать.
Вот и сегодня он сидел отрешенным, не включаясь в общее обсуждение, но ожидая, когда придет его черед. Отчасти, причиной такого поведения было плохое самочувствие. У Николая немного кружилась голова и появилась странная дезориентация в пространстве. Видимо, сказывалось нервное напряжение и недосып последнее время, ценой которого он и писал свою историю жизни ночами.
— Николай, с тобой все нормально? Может, воды принести? – услышал он голос откуда-то издалека. Вдруг, в глазах потемнело и он потерял сознание, не успев ответить.
Николай открыл глаза, но не видел ничего кроме света. Издалека все также слышались голоса: мужской и женский. Постепенно зрение стало восстанавливаться, а вместе с ним, голоса стали различимыми. Он лежал на полу в своей квартире рядом со своим столом. Днем. Комната уже не казалась такой черной пречерной. А рядом стояла жена со священником.
— Маша, ты вернулась!
Николай попытался подняться, но сил совершенно не было, и все также ужасно кружилась голова. Тем временем, священник читал молитву:
— Глубиною мудрости человеколюбно вся строяй и полезная всем подаваяй, Едине Содетелю, упокой, Господи, душу раба Твоего Николая, на Тя бо упование возложи, Творца и Зиждителя и Бога нашего.
— Как Николая? Какого Николая? Что происходит? Маша, ты меня слышишь?
Но Маша не слышала и не видела мужа. Зато каждый вечер отчетливо ощущала его присутствие в квартире. В их квартире, о которой они когда-то вместе мечтали, на которую вместе копили. Которая опустела, с уходом Николая. Но она знала, чувствовала, что мужу нужна помощь. Он где-то застрял между мирами и не может найти упокоение. Может быть, причиной этому были её ежедневные слёзы об ушедшем муже. Не зря же говорят, что нужно их отпускать. А она не может. Вот уже год как не может. Но будет стараться. Для него. И ради сыновей.
— Слава, и ныне: Тебе и Стену и Пристанище имамы, и Молитвенницу благоприятну к Богу, Егоже родила еси, Богородице безневестная, верных спасение – закончил свою молитву священник и с последними словами вдруг появился яркий свет. Николай мгновенно почувствовал необычайную легкость. Теперь он все понял. И вспомнил. Тот вечер, после которого больше никогда не было как прежде. И ту противную чавкающую жидкость в левом ботинке.
Николай умер на месте при лобовом столкновении в смертельном ДТП от травм, несовместимых с жизнью. В тот самый вечер глупой осенью с моросящим дождем. Но каждый день возвращался туда, где было его сердце…
— Я люблю тебя, Маша. Как и мечтал когда-то, до конца жизни – он сделал нелепую и безуспешную попытку обнять жену, окинул последний раз её любящим взглядом, а затем повернулся к источнику и не пошел, а полетел.
— Моё сердце всегда с тобой – услышал вслед прощальные слова жены.
#АлхимияДуши #МастерскаяРеальности #ИнаяРеальность #IrynaSelyutina
© 2020, Iryna Selyutina. Все права защищены. При использовании материалов указание авторства ОБЯЗАТЕЛЬНО